слабы, не понимают особенностей обстановки… Чека насыщена развращенными и подозрительными лицами и совершенно парализована. Особый отдел никуда не годен…»[100].

Как видим, оценка положения на Тамбовщине и в воинских частях давалась В. А. Антоновым-Овсеенко крайне негативной. К тому же о положении дел у восставших крестьян он был более высокого мнения. В то же время руководитель комиссии докладывал руководству страны о том, что после его первых шагов основные части разбиты, а идейное руководство восставшими крестьянами взваливал на эсеров. Антонов-Овсеенко утверждал, что «восстание подготовлено вполне систематически и опирается на прочную, корневую организацию социалистов-революционеров в Тамбовском, Кирсановском и Борисоглебском уездах. Уезды разбиты на районы, в которые входят несколько волостей, иногда сел, во главе стоят комитеты эсеров и штабы. Волостные тайные (и явные, где свергнута власть Советов) правления имеют волостной военный отдел, производящий районные и открытые мобилизации по приказу штабов. В месте пребывания штабов организованы и комендатуры, ведающие обысками, арестами, внутренней охраной. Сторожевая служба, связь и разведка поставлены своеобразно, но вполне надежно. В каждом селе сформирована воинская часть (от взвода до рот), собирающаяся по первому приказу штаба и расходящаяся немедленно по домам в случае неудачи и т.п.»[101].

В. А. Антонов-Овсеенко информировал центр о том, что действия военных частей хорошо проинструктированы, высшие штабы энергично борются с недисциплинированностью частей. Об этом, в частности, свидетельствовали приказы, устанавливающие наказание розгами в дисциплинарном порядке. По информации Антонова-Овсеенко, эсеры действовали под вывеской «Союз трудового крестьянства», программу деятельности которого они изложили в 17 пунктах, которая существенно отличалась от официальной, разработанной в центре. Руководитель комиссии отмечал, что данная Программа имела успех среди крестьян. На беспартийной конференции крестьяне прямо высказывались о том, что учредиловка им представляется «ближе и проще» Советской власти. Снятие хлебной продразверстки крестьянство истолковывало как действие во вред ему, как следствие победы «своих» войск, признание факта полного ограбления крестьян, и в то же время снятие хлебной продразверстки не пользовалось признательностью в ряде уездов, выполнивших разверстку почти полностью. Далее докладывалось, что эсеры, не имея печатного станка, вели агитацию листовками, изготовленными на машинках и гектографе. В агитации говорилось о злоупотреблениях и насилии агентов Советской власти, непомерной продразверстке, умышленном затягивании войны. Такие заявления обращались и к красноармейцам. У противников Советской власти было быстрое и точное осведомление, установлены хорошие связи среди железнодорожников, работников сферы продовольствия, кооперативов, в действиях отдельных шаек проявлялись планомерность и системность. В докладе в центр В. А. Антонов-Овсеннко отмечал, что несмотря на усилия эсеровских дружин обособиться от разбойных элементов, взаимопроникновение этих двух начал совершенно очевидно, их действия скоординированы и неразрывны, под влиянием военных неудач бандитское начало решительно преобладает – влияние эсеровского командования теряется, дисциплина падает[102].

Преседатель комиссии ВЦИК поспешил доложить, что в феврале 1921 г. главные военные силы повстанцев, сгруппировавшиеся в смежных волостях Кирсановского и Тамбовского уездов, советскими частями были разбиты, лучшие полки Антонова почти уничтожены, большая часть их остатков перешла в своих селах на мирное положение, часть (до 600 конных с Антоновым во главе) прорвалась в Моршанский уезд, после чего появилась почти у самого Тамбова, рассчитывая на подготовленное и случайно предотвращенное восстание в местном гарнизоне. По информации автора доклада, к 22 февраля Антонов появился в своем главном штабе – Беломестная Двойня Козловского уезда, охарактеризованном докладчиком как старинное эсеровское гнездо, куда вызвал начальников всех отдельных частей на военный совет. Он был настигнут красной конницей, сильно потрепавшей его. Удар по главному штабу расстроил военную организацию бандитов, но одновременно и возбудил у них бешеную энергию. Антонов с 500 конными вновь бросился в излюбленный им район пограничных волостей Тамбовского и Кирсановского уездов. Одновременно с севера повстанец Селянский (до 2000 человек) со стороны Пахотного Угла Моршанского уезда стал наступать на Столовое, Покровское, пробиваясь на соединение с Антоновым. Колесников (600 сабель, 400 штыков и 6 пулеметов) неожиданно для Красной Армии появился у деревни Жерновка, захватил две роты – одну целиком истребил и взял 1 пулемет, а потом двинулся к северу, торопясь на соединение с Антоновым. Между тем с Антоновым завязался встречный бой с кавалерийским полком и батальоном пехоты. Антонов, дважды разбитый, как будто рассыпался в трех направлениях и вдруг 25 февраля ночью напал на кавалерийский полк на станции Отхожее, рассеял полк и отбил у красных частей 4 орудия. Селянский в Моршанском уезде на следующий день был взят между двух огней – красная конница зашла ему в тыл, он был почти уничтожен и, что всего важнее, благодаря умелой провокации (назвавшись «белыми») красным кавалерийским частям удалось ликвидировать подряд в нескольких селах эсеровские штабы и военные команды. Такой рисовалась военно-оперативная обстановка по представлению В. А. Антонова-Овсеенко[103].

В докладе в центр Антонов-Овсеенко сетовал на ограниченную опору почти исключительно на города с рабочим населением и на воинские части, поскольку оказались потеряны почти целиком все связи с деревней в трех уездах, охваченных восстанием. Крестьянство данных уездов, по интерпретации Антонова-Овсеенко, «объединенное корневой партией, выделившее несколько тысяч активных борцов» определялось как «кулацкая армия»: «Насколько мы слабо связаны с крестьянством, показывает хотя бы то, что лучшим источником нашего осведомления является воздушная разведка. Остальная ничего путного не дает»[104].

В. А. Антонов-Овсеенко подробно информировал центр о том, что было сделано: «16-го февраля собрание активных работников Тамбова, мой доклад об общем положении, о наших задачах. Решено предложить губкому созвать на 1 марта губконференцию. Взял на себя агитпропотдел, провел его переорганизацию – при губкоме только секретариат и заведующий, аппарат слит с губполитпросветами (тоже в уездах); разработал календарный план работы агитпропотдлела на март, включая работу отделов губкоммола (губернский комитет комсомола – авт), губпросвета. Взял на себя непосредственное руководство губернской печатью. Лично выступал на общегородских собраниях в противовес демагогии и „урадемократизму“, в подготовку к губконференции. Губконференция открылась 2 марта, 3-го закончилась. На ней задан твердый тон, приняты необходимые резолюции. Были два-три пакостных махаевских выступления, в общем гладко. Выбран губком, в который прошли из старого состава только двое, затем я, Жабин и Антонов (предгубчека). Работа будет…»[105].

Антонов-Овсеенко информировал центральное руководство о конкретных действиях по борьбе с бандитизмом: «Усилен поарм, заменен комиссарский состав штаба, мобилизованы партработники для чека, преобразован (не до конца) особый отдел. Сильно подтянут реввоентрибунал. Заказаны, отредактированы и сданы в печать брошюрки „Правда о бандитах“, „Наказ красноармейцу“, выпущены листовки „Что сказал Ленин Тамбовским крестьянам“ (25 тыс.) и два воззвания (о самообороне против эсеров и бандитов), поставлена агитация в печати. Во всех партшколах вводится курс (6 часов) об эсерах и Союзе трудового крестьянства. Разработан, проведен через собрания президиумов губисполкома, губкома, командования и чека план борьбы с бандитизмом с конкретными заданиями каждому учреждению. Разработана инструкция о ревкомах и по согласованию с командованием и представителями уездов намечена их сеть. Разработана инструкция о крестьянской самообороне от эсеро-бандитов…»[106].

Как следует из данного доклада, Полномочная комиссия ВЦИК активно вступила в борьбу с Партизанской армией Тамбовского края, начала борьбу за крестьян, пытаясь оторвать их от повстанцев. Было подготовлено издание еженедельной стенной газеты «Правда о бандитах», подготовлены листовки на темы: бандиты – враги крестьян; бандиты – враги Советской власти и сторонники царского строя; кто против Советской власти, тот за царя, за буржуя; бандитизм осуждает на голодную смерть трудящихся; социал-революционеры за кулаков и против трудового крестьянства; кто помогает бандитам-антоновцам, тот роет себе же яму; трудящиеся восстанавливают народное хозяйство, а бандиты его разрушают; дезертиры-шкурники не должны быть в трудовой деревне; кто за спокойствие, за порядок, тот против бандитов; почему бандиты-антоновцы разрушают советское хозяйство и крестьянские артели; крестьянин, гони от себя бандитов; почему бандиты убивают коммунистов; как честному трудовому крестьянству бороться с бандитами; кто идет с бандитами[107].

Выпускались многочисленные воззвания и обращения к населению Тамбовской губернии об оказании содействия в истреблении бандитов. Одно из таких обращений было написано не позднее 3 марта 1921 г.: «Из разных мест губернии крестьяне обращаются к советским властям с просьбой защитить их от бандитов. Настоящим доводится до всеобщего сведения, что главные силы бандитов разбиты и почти уничтожены. Остатки бандитских шаек скитаются по губернии или рассеялись по отдельным селам, где усиленно